Своеобразие булгаковской дьяволиады

Своеобразие булгаковской дьяволиады в свете мировой литературной традиции

Литературная родословная Воланда, использованная Булгаковым, чрезвычайно многогранна. Воланд во многом ориентирован на Мефистофеля из «Фауста» Иоганна Вольфганга Гёте, в том числе и на оперного, из оперы Шарля Гуно «Фауст»(1859). Само имя Воланд взято из поэмы Гёте, где оно упоминается лишь однажды и в русских переводах обычно опускается. Так называет себя Мефистофель в сцене Вальпургиевой ночи, требуя от нечисти дать дорогу: «Дворянин Воланд идёт!»

Нетрадиционность Воланда проявляется в том, что он, будучи дьяволом, наделён некоторыми явными атрибутами Бога. Булгаков был хорошо знаком с книгой английского церковного историка Ф.В.Фаррара «Жизнь Иисуса Христа» (1873). К этой книге восходит эпизод, когда буфетчик Театра Варьете Соков узнаёт от Воланда о своей неизлечимой болезни и скорой смерти, но всё равно отказывается потратить свои немалые сбережения.  В «Мастере и Маргарите» Воланд следующим образом рассуждает о будущем буфетчика, когда выясняется, что «умрёт он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвёртой палате»:

« – Девять месяцев, задумчиво считал Воланд, двести сорок девять тысяч... Это выходит круглым счётом двадцать семь тысяч в месяц...
– Да я бы и не советовал вам ложиться в клинику, – продолжал артист, -какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадёжных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окружённым хмельными красавицами и лихими друзьями?»

В отличие от героя евангельской притчи Соков не наслаждается земными радостями, но не ради спасения души, а только из-за природной скупости.

В редакции 1929-1930 гг. Воланд ещё во многом был  «обезьяной», обладая рядом снижающих черт: хихикал, говорил «с плутовской улыбкой», употреблял просторечные выражения, обзывая, например, Бездомного «врун свинячий». Однако в окончательном тексте «Мастера и Маргариты» Воланд стал иным, «величественным и царственным», близким традиции лорда Джорджа Байрона и Иоганна Вольфганга Гёте, Михаила Лермонтова и иллюстрировавшего его «Демона» художника Михаила Врубеля.

Воланд разным персонажам, с ним контактирующим, даёт разное объяснение целей своего пребывания в Москве. Берлиозу и Бездомному он говорит, что прибыл, чтобы изучить найденные рукописи Герберта Аврилакского, средневекового учёного. Сотрудникам Театра Варьете и управдому Никанору Ивановичу Босому Воланд объясняет свой визит намерением выступить с сеансом чёрной магии. Буфетчику Театра Варьете Сокову уже после скандального сеанса сатана говорит, что просто хотел «повидать москвичей в массе, а удобнее всего это было сделать в театре». Маргарите Коровьев-Фагот перед началом Великого бала у сатаны сообщает, что цель визита Воланда и его свиты в Москву – проведение этого бала, чья хозяйка должна непременно носить имя Маргарита и быть королевской крови. Воланд многолик, как и подобает дьяволу, и в разговорах с разными людьми надевает разные маски, даёт совсем несхожие ответы о целях своей миссии.

Воланд – носитель судьбы, и здесь Булгаков находится в русле давней традиции русской литературы, связывавшей судьбу, рок, фатум не с Богом, а с дьяволом. Наиболее ярко проявилось это у Лермонтова в повести «Фаталист» (1841) – составной части романа «Герой нашего времени». Там поручик Вулич спорит с Печориным, «может ли человек своевольно располагать своею жизнью, или каждому из нас заранее назначена роковая минута», и в доказательство стреляет в себя из пистолета, но происходит осечка.  У Булгакова Воланд олицетворяет судьбу, карающую Берлиоза, Сокова и других, преступающих нормы христианской морали. Это первый дьявол в мировой литературе, который наказывает за несоблюдение заповедей Христа.